Пожав плечами, я промолчала, потом осторожно руку у бабушки забрала, но перчатку натягивать не стала — осторожно прикоснулась к камню, такому же черному и мерцающему, как и глаза магистра. В очередной раз поняла, что скучаю… Удивительно, да, но очень скучаю.
Удивленно хлопаю ресницами, пытаясь понять, о чем речь.
В двери стучат, причем настойчиво, над головой кто-то ноет: «Дэя, вставай!» Несмотря на отвлекающие факторы, просыпаюсь с улыбкой, и даже мелькнула мысль, что я и спала с этой самой улыбкой. Еще радостной вереницей проносятся воспоминания о площади в столице, мандрагоре, нежных прикосновениях магистра, нашей прогулке по городу, возвращении в академию и последнем поцелуе у моей двери.
— Расслабься, Риате, — лениво и насмешливо посоветовали мне. — В любом случае могла бы уже и запомнить, что обращаться ко мне за помощью чревато последствиями. Я не Тьер, Риате, я обо всем на свете при виде твоих карих глазок, пухлых губок и розовых щечек не забываю, и у меня, в отличие от него, тут же появляется масса вопросов, на которые я вправе получить ответы. Девичья память у тебя, Риате.
Чуть не спросила «Кто?», но тут, к собственному изумлению, поняла, что речь идет обо мне!
— Со мной ничего, — я все же не удержалась, взяла кружку и махом выпила половину сладкого молока, — а вообще да, происходит что-то очень странное.