«Надо же, какая впечатлительная особа, – подумала Полина. – Или влюблена в своего директора? Да, пожалуй».
Что уж такого непредставимого в кошке? Не медведь и даже не игуана.
– Я тоже. – Он улыбнулся. – Но ведь после спектакля принято ужинать. И пить шампанское.
«Нет, конечно, нет. Ты все равно что я сама, я вся состою из тебя, и как же я могла бы подумать, что ты меня разлюбил? Я вся – ты, но все-таки тебя нет. Как это странно!»
Обо всем этом можно было только мечтать. Вернее, обо всем этом даже мечтать было нельзя. Но горе не становилось меньше. Не растерянность, не печаль, а именно глубокое, неизбывное горе. Вика не понимала, с чем оно связано, лишь смутно чувствовала, что не с расставанием только, а с чем-то большим – более значимым и значительным.
Что означает это «дальше», к кому относится, Полина понять уже не успела.