Кого она называет нашими, Вика не поняла. И от непонимания вспыхнул у нее внутри маленький огонек интереса. Она даже удивилась: думала, что отчаяние и тоска затушили в ней этот огонек если не навсегда, то очень надолго.
Ее никогда не называли на «вы», от такого обращения она сразу забыла, что надо говорить.
Он хотел с ней встретиться, это было ясно. И…
– Это у тебя шерсть! – обиделась Наташа. – Что вы вообще понимаете? Тут ради них стараешься-стараешься…
Пока охранники невидимо изучали ее на своих мониторах, Вика смотрела на львов, покрытых снежными шапками, на освещенное арочное окно на шестом этаже, на невысокие ступеньки крыльца. Она всматривалась во все это каждый раз, когда приходила сюда. И всегда ей казалось, что женщина и мужчина, незнакомые, но привычные, как собственная жизнь, стоят на этих ступеньках, и улыбаются прозрачными улыбками, и растворяются под ее взглядом.
– Ну, у нас же никто вот так вот не улыбается каждому встречному-поперечному.