– Вам сколько лет, Вика? – спросил Зимин.
– Мам, – наконец проговорил Витька, – ты же сама говорила…
– Философ Владимир Соловьев, если вам такой известен, считал, что эта лестница ведет в ад.
– Ну так пригласи, – пожала плечами Вика. – Может, я не против на час позже спать лечь.
– К месту, к месту. Я вас с открытым ртом слушаю! Но все это для меня было как на Марсе, понимаете? Я и не знала, где они, эти школы хорошие, да и вообще… Я не справилась бы, Дмитрий Павлович. Я не знала, как всему этому противостоять, – помолчав, сказала она. – Даже тогда не знала, а теперь тем более. Теперь ведь даже телевизор включать невозможно, сплошь какое-то адское вранье. Как будто тебя психотропным оружием расстреливают, ей-богу.
Она так проголодалась, что даже не обратила внимания на то, как выглядит его жилье, хотя обычно ей и внимания не надо было обращать на такое, она краем глаза все могла рассмотреть в подробностях.