– В Париже можно увидеть все, – сказала она. – А как вы догадались, что я приехала в Берлин ради киносъемок?
Что уж такого хорошего, что он помнит «Старосветских помещиков», она объяснить не сумела бы. Может, наоборот, лучше бы ему забыть все это поскорее и с двух слов угадывать уже совсем другие книги. Но все-таки она обрадовалась.
Вика поскорее положила кольцо на стол. Неизвестно, что там накапливают камни, но держать его в руке ей было как-то… Не то что неприятно, но почему-то тяжело.
– Гады! Это кому ж я так дорогу перешел, а?
– У матери спросить, этого они и в голове не держат. А возиться с их тварями – это мать, да.
Занавески на окне не было, комната была залита лунным светом. Леонид поднялся с кровати и, подойдя к Полине, быстро притянул ее к себе. Они целовались долго и яростно, обоих снедало желание, и оба считали его драгоценным по общей причине: из всех оставшихся им чувств только оно было достаточно сильным, чтобы разрушить ту самую броню, мертвую броню одиночества, которой каждый из них был окружен.