– Говори, милый. – Столь же огромная, как и соперница, моя жена улыбнулась мне самым ободряющим образом. – Что ты хотел от богини любви и света? Но бойся, если причина будет недостаточно весомой.
– Так вот и защищайте своего фюрера, идиоты вы каменные! – взвыл Центурион, словивший отлетевшей доской меж ушей.
Я запомнил. А через девять месяцев у ворот замка Кость оказалась корзинка с пищащим младенцем. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, чья это дочь. Хельга унаследовала красоту своей матери и моё непробиваемое упрямство.
Я рассеянно кивнул и встал на ближайший зубец стены, вглядываясь вниз. Вопреки устоявшемуся заблуждению стоять на краю крыши куда безопаснее, чем свешиваться с неё. Ну и психологический визуальный эффект нельзя сбрасывать со счетов. Никому не нравится, когда на тебя смотрят свысока, это заметно подавляет процент борзости.
– А это потому что кто-то слишком много болтает. О своей маме, о волках, о дихлофосе…
– О чём шепчетесь, заговорщики? – К нам пересел весёлый северный бог. – Даю руку на отсечение, как братец Тюр в пасть Фенрира, что вы обсуждаете мою повзрослевшую племянницу!