Фрэнсис повернул планшет к ней, но Мэй, сама не успев сообразить, что делает, попятилась и зажмурилась. Забилась в угол, локтями загораживая лицо.
Шагнув на сцену, под одинокий яркий прожектор, Мэй не усомнилась, что их желание исполнится. Однако не успела она добраться до кафедры из оргстекла, внезапная громовая овация чуть не сбила ее с ног. Она взобралась на кафедру, но аплодисменты грохотали все громче. Зрители повскакали — сначала первые ряды, потом остальные. Мэй с великим трудом удалось прекратить шум и заговорить.
— Конечно. Знают. Им того и надо. Говоря строго, мне нельзя покидать кампус. Пока я здесь, они довольны.
В толпе на экране трое людей засветились оранжевым и красным. Все шли себе дальше, держались как ни в чем не бывало, но теперь этих троих омывало цветом, будто на них наставили прожектор с желатиновым светофильтром.
— Мне нужно. Я хочу, чтоб меня видели. Я хочу доказательств того, что существую.
— А, да. Папа два года колол копаксон, от болей. Ему надо. Без него…