— Блин, — сказала Мэй. — Я телефон забыла.
— Еще бы, — сказала Энни. — Великолепный. Видела фон Траппов, у них новые тряпки. Тоже из занавесок.
«Нет, спасибо! — написала она. — Пока нормально. Спасибо, Джаред!»
Зрители повскакали. У Мэй горело лицо. Непонятно, как лучше, — продолжать сидеть или нужно встать? Она встала, постояла как дура, снова села и помахала, не поднимая руки с колен.
— Три миллиарда долларов, нет? — спросила Мэй.
Мэй вышла на крошечный пляж и постояла, глядя, как лунный свет рябит на недвижной глади Залива. Села. Торчать здесь смысла нет, но домой не хотелось. В голове сплошной Мерсер — гигантская младенческая рожа, и все это говно, которое он наговорил сегодня вечером — и каждый вечер говорил. В последний раз я пыталась ему хоть как-то помочь, уверенно сказала себе Мэй. Он — ее прошлое, вообще прошлое, антиквариат, скучный безжизненный объект, который можно забыть на чердаке.