Мэй кивнула, и Джаред перечислил двадцать самых распространенных вопросов и просьб, а затем показал меню с шаблонами ответов.
— И ты понимаешь, что значит «прозрачность»?
Он открыл обе бутылки, одну отдал Мэй, глотнул из своей и сообщил, что зовут его Фрэнсис.
Мэй не видела его уже с месяц, а с того дня, как стала прозрачной, они не обменялись ни словом. Энни летала в Амстердам, затем в Китай, в Японию, назад в Женеву, и времени на Кальдена у нее не было, но временами они его обсуждали. Раздумывали, стоит ли тревожиться из-за этого незнакомца.
— Мэй, ты хотела помочь очень неуравновешенному, антисоциальному молодому человеку. Ты и другие участники протянули ему руку помощи, попытались вернуть его в объятия человечества, а он вас отверг. Мне кажется, самоочевидно, что ты, если уж на то пошло, была его единственной надеждой.
И оба уставились на нее. Дэн глядел невозмутимо, Алистэр — обиженно и выжидательно. Мэй не знала, что сказать, не понимала, что происходит. Томительное молчание затянулось; Алистэр яростно заморгал, едва сдерживая слезы.