— Это камеры Лайонела Фицпатрика. Он у нас лыжник, и его камеры следят за условиями в двенадцати разных локациях над Тахо.
— Мэй, ты спасла жизнь не только отцу — мне тоже, богом тебе клянусь, сладкая моя Мэйбеллин.
Ее имя, произнесенное ее голосом, по-прежнему обладало властью. Мэй так и не выяснила почему.
— Спасибо, — сказала Мэй, постаравшись изобразить воодушевление. Нужно понравиться Джине.
— Нет. Не серебристый. Просто седой. Как старик.
Мэй оглядела зал, поискала Дэна и Джареда, не нашла. Она тут пробыла час, они ее видели — пожалуй, можно и уходить. Она поснимала, запостила фотки, послала несколько кваков, отчиталась об ивенте, прокомментировала. И вслед за Кальденом спустилась по лестнице — три марша, видимо, в подвал.