— Я каждый вечер по несколько рюмок пью, — сказал он. — Иначе мозг не замедлить, уснуть не могу. Спишь нормально?
Мэй услышала, как в зале укоризненно зацокали языками.
— И они кучу этих рабов поубивали. Есть история — случилось восстание, один мой родственник учинил бойню, прикончил тысячу мужчин, женщин и детей. Урод, нет слов никаких. Я прямо…
Энни раздобыла матерчатую сумку с логотипом «Сферы» и протянула Мэй; та разглядывала витрину новых сменных панелей и прочих телефонных аксессуаров. Выбрала прекрасную панель — твердую, как камень, но на ощупь замшевую.
— Великолепно. Теперь поговорим о выходных в целом. В пятницу ты выяснила, что отцу получше. Но остаток выходных — пустота. Ты как будто испарилась! — Она округлила глаза. — В выходные те, у кого низкий Градус Интереса, могут, если хотят, исправить ситуацию. Но твой ИнтеГра даже упал — на две тысячи пунктов. Я на цифрах не повернута, но в пятницу он у тебя был 8 625, а к вечеру воскресенья — 10 288.
Он поднял руки, опасливо придержал ее за талию кончиками пальцев, будто она воздушный шарик, который не хотелось бы проткнуть. Но на одну ужасную секунду губы его ошеломленно застыли. Мэй заподозрила, что совершила ошибку. Затем поток сигналов и инструкций наконец достиг коры его головного мозга, его губы ожили и настойчиво ответили на поцелуй.