В 11:38 она ушла из-за стола, направилась в Большой зал и прибыла к боковой двери без десяти двенадцать. Постучала, ей отворили. Встретил ее постановщик, немолодой, почти призрачный человек по имени Жюль, — он привел ее в незатейливую гримерную: белые стены, бамбуковые полы. Деловитая женщина Тереза — глазищи подведены синим — усадила Мэй, оглядела ее прическу, тонкой кисточкой подрумянила ей щеки и прицепила к блузке микрофон.
— Они же всегда болт забивали на семейное наследие?
По счастью, на территории «Сферы» всегда хватало поводов для огласки и гордости. Осень и зима принесли с собою неизбежное — всё сразу и со скоростью блицкрига. По всему кампусу замаячили таблички, намекавшие на неотвратимость Полноты. Слоганы были загадочные — обостряли любопытство, стимулировали дискуссии. «Что такое Полнота?» Сотрудникам предлагалось поразмыслить об этом и писать ответы на досках идей. «У всех на Земле будет учетка в „Сфере“!» — говорила одна распространенная версия. «„Сфера“ избавит мир от голода», — утверждала другая. «„Сфера“ поможет мне отыскать моих предков», — предполагалось в третьей. «Никакие данные, человеческие, числовые, эмоциональные или исторические, никогда больше не будут теряться». Эту гипотезу начертал и подписал лично Бейли. Самая популярная догадка была такая: «„Сфера“ поможет мне жить в гармонии с собой».
Она попыталась выдавить улыбку, но уголки губ, кажется, не поднимались, и вышло неубедительно.
— Нет. Секрет хранишь, потому что тебе стыдно или неохота рассказывать им, как ты налажал. Это понятно.