По мостовым, покрытым вместо привычной брусчатки каким-то монолитным серым камнем, проносились экипажи, лишенные всякого признака лошадей; двигались они с опасно высокой скоростью, изредка оглашая переулки мелодичными трелями. Люди, то и дело попадавшиеся навстречу, тоже не походили на привычную московскую публику. Это были дети в необычно ярких одеждах; мужчины в одних сорочках и с непокрытой головой и девушки – девушки, одетые столь фривольно, что лейтенант терялся: то ли ему отводить в смущении глаза, то ли разглядывать стройные, загорелые ножки встречных красавиц. Тем более что те были, кажется, вовсе не против: одна из встречных прелестниц, поймав заинтересованно-смущенный взгляд лейтенанта, призывно улыбнулась и сделала ему ручкой. Чем окончательно выбила молодого человека из колеи – от неожиданности тот даже свернул в ближайший двор и уперся в низкую корму темно-вишневого экипажа, перегородившего половину двора и небольшой зеленый газончик. На газоне кое-где пробивались бледно-лиловые майские цветы, но теперь они были безжалостно смяты широченными колесами.