— Можешь не опасаться, Густав, — успокоил великана Франц. — В открытой среде вирус неустойчив. Через пару дней умирает. Да и наши всю заражённую территорию дважды выжгли. Никакого мора больше нет, в этом я абсолютно уверен.
Даже Дуго прекратил жевать плитку сухого пайка, лицо его покраснело, и он закашлялся.
— Её помощь будет нам полезна, — проговорил Дуго, стараясь вразумить Германа, — я действительно так думаю.
— Это романтическая поэма, — успокоил его Пилигрим, — фантазия на религиозную тему. Я читал нечто подобное. Может быть, даже именно эту книгу.
— Ну да? — не поверил Густав. — И что, туда можно было лохматую голову засунуть, а вытащить уже подстриженную?
На вопрос, не видел ли тот Герду, маленький китаец пожал плечами и сказал, что она «уела много-много раньсе». Прежде чем Герман успел выяснить, правильно ли он понял этот странный ответ, старосту окружили Лиственники, наперебой начавшие кричать, как важно оплести частокол колючей проволокой. Не имея возможности отвлечь китайца от жаркой Дискуссии, следопыт поспешил в замок, где Лиственники устроили госпиталь.