— Это точно. Грязь — первый шаг к эпидемии. А тут видно, что народ чистоплотный, следит за порядком…
Охотник скрипнул зубами, но промолчал. Ворон усмехнулся и поглядел на него с явным превосходством — мол, смотри, кто здесь главный, к чьим решениям прислушивается даже многоопытный Пилигрим.
«Подойди парень с огнемётом к башне вплотную — и стрелку придётся худо, — подумал Герман, — против адского пекла долго не продержишься».
— Да ну тебя! — обиделся Густав. — Опять шутишь.
Герман проверил, снят ли предохранитель, и, перебежав на другую сторону улицы, двинулся вперёд, продолжая коситься в сторону тёмного провала — спуска в подземку. Запретным в данном случае пользоваться было бесполезно — Герман мог ощущать на расстоянии только человека или кого-то напоминающего человека. На всяких медведкочервей и прочих «очаровательных плотоядных созданий» его дар (и его проклятие) не действовал.
Грузовик со скрипом остановился, едва не наехав на тела впавших в транс Мусорщиков, и оглушительно чихнул, выпустив из трубы, торчавшей под квадратной кабиной, едкое облако чёрного дыма. Затем управляющий заглушил мотор, и бронированная дверь кабины с лязгом отъехала в сторону.