– А Этан подрабатывает помощником ресторанного критика?
Передо мной снова был маленький Дэниел. Я видела его таким, каким видела его когда-то Вера. Мягкие пухлые щеки вместо морщин. Белокурые локоны вместо седых прядей. Яркие голубые глаза, не потускневшие с возрастом.
– Не должны, – согласилась я, открывая блокнот. – А как звали мужа Джозефины?
– Ты – другой. – Я с восхищением посмотрела на него. Чарльз был добрым, а это редкое качество для людей его круга. Казалось, его сердце могло отозваться на боль бедняков. Редкость, поскольку среди представителей высших классов было принято просто игнорировать их.
– А, это! Когда-то здесь был паб или салун. Не помню точно, как в то время назывались подобные заведения. Оно пережило сухой закон, – Доминик указал на щербину в досках пола, который явно не ремонтировали. – Здесь собирались городские пьяницы. Полиция просто отправляла их всех сюда. Когда-то это было шумное местечко. У нас в мансарде еще осталась парочка старинных пивных бочонков и несколько глиняных пивных кружек.
– Это пугающе и замечательно одновременно. И очень изнурительно. Скажу тебе откровенно: спустя месяц после их рождения я захотела отправить их обратно.