– В здание газеты «Геральд», если я только сумею туда добраться.
Мы прошли еще немного и оказались перед небольшим ресторанчиком. Как и говорил Доминик, в нем не было ничего модного, всего лишь несколько кабинок вдоль стен, старенькие стулья и столы, на которых не стояло ничего, кроме салфеток и бутылочек с кетчупом. Их явно не мешало бы протереть влажной тряпкой. У бара на скрипучих табуретах с порванными виниловыми сиденьями устроились несколько мужчин. Над входом висела простая зеленая вывеска с надписью «Линдгрен».
Я опустилась на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– Может быть, начнем сначала? – предложил Этан, откладывая меню в сторону.
Я открыла глаза и зажмурилась. Яркий свет над головой заставил меня прищуриться. Этан сгорбился на стуле справа от меня, мама – слева. Оба были в голубых хирургических халатах и шапочках. Комната расплывалась у меня перед глазами, и я на мгновение крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза. Картина немного прояснилась. Почему я не чувствую ног?
– Она всегда спрашивает меня о лекарствах.