Я понимающе улыбнулся. Зигфрид Два Топора уже давно и прочно увяз в той паутине, в тех интригах, которые мы плели. Сам будучи довольно прямолинейным, он не мог составлять собственные планы, не был способен к самостоятельному курсу. Зато его достоинство было в другом. Этот вольный ярл охотно пристраивался в кильватер к тому, кто был с его точки зрения, силен и достоин уважения. К тому же он умел держать рот на замке, не выдывая секреты даже по большой пьяни или в обществе прекрасных дам. А это и само по себе много стоило.
– Ответчик требует боя, но достоин ли его тот, чья вина очевидна? Добронрав, скажи свое слово, я уважаю тебя и чту твоего небесного покровителя, пусть и с другим именем.
Любит ли кто-нибудь получать неприятные известия? Сильно сомневаюсь. А если этот «кто-то» обладает реальной властью? Тут и говорить нечего. Некоторым даже вспоминается «милый» обычай восточных сатрапов ломать позвоночники или просто сносить головы с плеч гонцам, плохие известия приносящим.
Твердислав выслушивает уверения гонца, что тому надо именно ко мне и без вариантов. А я узнаю голос... Ролло, однако. Знакомая все личность, так что приходится подняться и сделать пару шагов в направлении пререкающихся.
– Перебили тогда ромейских жрецов варяги, – возражал тогда родичу Владимир. – Да и сама Ольга вынуждена была перед варяжскими князьями клясться, что ее вера лишь ее и останется, никаких проповедников на Руси и близко не окажется. Иначе головы бы могла лишиться.