– Господин хотел знать о посольстве, которое ждут. О посольствах... – торопливо поправился Иоанн. – Через пять дней князь Владимир Святославович принимает послов. Он внял уговорам смиренных братьев во Христе и хочет спасти свою бессмертную душу от адских мук. Господь, благослови его...
Тот лишь пожал плечами. Дескать, то мне неведомо, да и знать особо не стремлюсь, ибо в круг обязанностей не входит. Они – Путята и Доброга – вообще, будучи рядом, смотрелись весьма оригинально. Закаленный во многих битвах Путята, любитель богато украшенного оружия, дорогих одежд, любимец девушек, покоряющий их не только славой, но и мужественным обликом.
Змейка самую малость покраснела от такой отповеди. Слышать ее Добрыня не мог, следовательно, просто просчитал. Пока она не попробовала обострить ситуацию в своей привычной манере, я перехватил нить разговора.
Охотно верю, что план у него или был, или только что придумался. Мстислав Игоревич кто угодно, но только не дурак. Вот только сейчас все значимые козыри в моей руке, а вовсе не в его.
– Хм... Любопытно было бы услышать, – жестом подозвав одного из хирдманов, я попросил. – Чеслав, друг ты мой. Кубок с квасом принеси, будь столь любезен. Мне с моей ногой бегать как-то не шибко сподручно.
Люблю чеснок! Нет, не дюже вонючий овощ, от запаха которого у меня слезятся глаза и хочется убежать подальше от источника благовоняния. Я люблю совсем иной чеснок – тот самый, который так вреден для вражеской кавалерии, а при удаче и пехоте способен доставить не самые приятные эмоции. Простая по сути своей штука – растущие из одной точки три железных штыря, направленные в разные стороны. Брось его на землю, и один штырь непременно будет направлен вверх, а остальные два вопьются в грунт, становясь надежной опорой. Ну а если штыри сделать зазубренными, то извлечь их из раны будет и больно, и проблематично.