Перестук переместился на крышу, а затем неожиданно стих. Йожин даже под страхом трибунала не смог бы сказать, сколько он простоял так, с кинжалом наизготовку, ловя любой звук, доносящийся снаружи. Свеча догорела, мрак захватил дом в свои удушливые объятия, а монах все ждал, когда дверь вылетит, сорванная с петель одним могучим ударом. Ждал и молился, не уставно-казенно, повторяя заученные слова, а, как ребенок, моля Господа всей душой.