— Сита! Я должен попросить у тебя прощения. Я невозможный, невероятный, невыносимый самонадеянный дурак, который заигрался в шпионские игры и благородство.
— Вставай, курва! — меня больно ударили ногой по ребрам. — Не встанешь — тут и умрёшь!
Честно говоря, я была не просто довольна — меня распирало от радости и облегчения, что всё обошлось и обернулось вот так. Два месяца терпела, но приз оказался невероятным! Вот бы и Рейну повезло…
Но он не делал ничего. Даже не слез с неё, оставаясь на ней и — в ней. Просто молча смотрел на меня… и всё.
Женщину в широком плаще заметила я. Засекла по тревожной, нездорово яркой, просто-таки болезненной ауре. Брюнетка с бледным лицом стояла за чугунной оградой особняка Сириньи, сжав кулаки на прутьях высокой решётки, и с тоской смотрела на подъезжающие кареты.
Угу. И завтра вся семья будет ходить с обожжёнными руками, поминая тихим добрым словом Яниру и меня. Потому что мало ли отчего оно там всплеснёт…