Их новый знакомец – весельчак, пират и серб – оказался не только огромным, но и чрезвычайно шумным челом, однако отрицательных эмоций, как ни странно, не вызывал. Во всяком случае, пока. Мешали неисчерпаемый запас добродушия и неподдельная искренность, с которой вёл себя капитан. К примеру, грохочущая декламация понравившейся заметки могла свести с ума даже глухонемого осьминога, однако тот факт, что Уэрбо исполнял её, облачённый лишь в набедренное полотенце, да ещё сопровождая подходящими случаю жестами, в зародыше гасил возможное раздражение.