– Только поэтому я ещё с тобой разговариваю. – Тыжеумер покачался в кресле, последовательно загибая пальцы левой руки пальцами правой, что-то пробормотал себе под нос неразборчиво, после чего воскликнул: – Есть! – Раскрыл валяющийся на столе том «Особенности естественной среды обитания валюйских бездомцев» и выудил использующийся вместо закладки документ. – Твой заказ проветривается в первой экспериментальной.
Именно этой мысленной фразой Магир всегда заканчивал пребывание в «нём». И трудно сказать, к чему именно она относилась: к тому, что осталась в прошлом очередная кровавая акция, или же к тому, что ему удалось вернуться. Снова стать самим собой. Избавиться от необъяснимых чувств и невозможных ощущений. Таких пугающих и таких притягательных…
– Не будь я уверена в Мечеславе, обязательно задумалась бы о том, что между вами были какие-то отношения, – мягко улыбнулась Всеслава.
А ещё Магир помнил себя другим: покорным жителем Тайного Города, бессловесным рабом князя, свято верующим в ту чушь, которую ему внушали. Магир помнил, что был счастлив в коконе лжи, мечтал «вписаться» в сытую, спокойную и абсолютно бессмысленную жизнь овоща среди недоразвитых челов… Даже не жизнь – существование! Ибо что может быть постыднее рабства? Работать, брать кредиты, работать, чтобы отдать кредиты, брать новые… Жена, дети, праздники, юбилеи, похороны… Покупать в подпольных лавках настоящие магические артефакты и с их помощью разгонять комаров? Подчиняться тупому человскому полицейскому, потому что «великие дома» договорились о трусливом «режиме секретности» и боятся даже нос высунуть? И заставляют гордых потомков по-настоящему великих семей склоняться перед жалкой «господствующей расой»?
Быстро прочитанное заклинание, движение рукой, сопровождаемое небрежным полуоборотом корпуса, и из расстёгнутого тайника катятся по полу камни, мгновенно окутываясь заленоватым сиянием распаковочных арканов. Ведьмы, разумеется, фиксируют всплески энергии, но предпринять ничего не успевают, поскольку монстрам на освобождение требуется лишь пара секунд.
И тем привести в действие сложную систему защитных мер, которой так гордился и о которой совершенно позабыл ввиду стремительности кошмарного вторжения.