- Гордая… леди из себя корчишь. А я ведь знаю, какая ты на самом деле…
Дядюшка Ансельм возник и в день похорон. Черный костюм, черное драповое пальто с собольим воротником. Черная трость и черные скрипучие ботинки. Он взял Ульне за руку и долго, нервно говорил о небывалой потере для нее, о сочувствии… а потом предложил поддержку.
Пальцы наткнулись на что-то твердое в волосах.
Время, когда Таннис и вправду была счастлива.
Он видел землю и паутину корней, что живых, что каменных. Фундаменты домов, сросшиеся друг с другом, сродненные землей и прожитыми веками. И стены, выраставшие из них, слишком тонкие, чтобы защитить.
И все-таки живая, стоит Олафу отступить, и она вдруг оживает, хватается за руку, запрокидывает голову, пытаясь поймать его взгляд.