"Янтарная леди" ждала своего часа. И дождалась. А значит, дойдет.
Плакала она и о собственной молодости, о загубленных мечтах, о трусости, что помешала воспользоваться единственным шансом и жизнь переменить, о том, что было с нею и о том, что могло бы быть… когда же слезы иссякли сами собой, Марта закрыла глаза. Пусть все будет так, как будет.
- Мне бы не хотелось прибегать к угрозам, - почти извинение, и пальцы гладят выгоревшую ромашку. - Однако, если вы не исчезнете из города, мне придется вам помочь. Кузен не откажет мне в небольшой… услуге. Я ведь не попрошу ничего незаконного. Ваша биография, милая… вы ведь сами прекрасно понимаете, где оказались бы, если бы не заступничество моего сына. Ньютом? Тюремная баржа?
И оглядывается на гроб. И снова на часы. Он замирает, ждет чего-то, и не дождавшись, скалится. На мгновенье сползает ставшая уже привычной маска, обнажая не лицо - харю.
- Дорогой, ты только не волнуйся, - теплая мамина рука убирает длинную прядь. - Тебе нельзя волноваться… опасно…
Грязная посуда в руках. И ониксовые запонки в платине. Платиновая же цепочка для часов. И родовой перстень на пальце, который Инголф носит, пусть и втайне ненавидит свою полу-причастность к роду Высокой меди.