Таннис пробовала отказываться, но ее не слышали.
…он врет ей, как некогда врал самой Таннис. Сливами, платьем, косичками… заботой, которую она полагала искренней… и наверное, она была искренней, вот только когда Освальду понадобилось уйти, он ушел и не оглянулся.
…повариха пекла печенье жестким, порой оно подгорало, но Освальду нравилось и такое. Он был голоден, однако не смел просить добавки.
Обмениваются взглядами. И в этом молчаливом поединке оба отступают одновременно.
Какаду подбирался к краю столика и вытягивал шею. Желтый хохолок на его голове раскрывался веером, а клюв опасно щелкал.
И правду говорит. Войтех, точно почувствовав ее сомнения, наклоняется.