— Отвратительно, — леди выпускает Кэри и вытирает пальцы платком, тоже темно-зеленым, наверняка с бабочками. — Я не хочу ее больше видеть.
Капли расползались по коже, грозя скрыть ее под чешуей.
Она рассмеялась, и голос ее, отраженный сводами зала, был звонок.
В последних словах Брокку почудилась насмешка, но… действительно, почудилась.
— Какой, на хрен, хахаль? — Таннис терпела, хотя с легкостью могла сбросить сухопарую ослабевшую мамашину руку. — Чего ты себе придумала?!
Она грозила ему пальчиком и смеялась. От смеха внушительная, почти полностью обнаженная грудь мадам Лекшиц мелко подрагивала.