— Ничего личного, — отмахнулся Олаф. — Я исхожу из особенностей вашего характера. Вы слишком чистоплюй, чтобы снизойти до подобных методов.
Таннис фыркнула. Ей, конечно, далеко до дамочек из журнала, но и нельзя сказать, чтобы от Таннис мужики шарахались, скорее уж наоборот. Ее несказанно бесили пошлые шуточки, свист вслед или, от особо наглых, шлепки по заднице, которые сопровождались диким гоготом. Иные норовили пощупать не только задницу… пытались как-то и в уголке зажать, ну да Господь Таннис силой не обидел, да и Войтехова наука за годы не пропала. Некоторые, не мудрствуя особо, деньги совали. Этих Таннис посылала куда подальше вместе с деньгами.
Лэрдис всегда уходила первой. Женщина в темном плаще, капюшон которого столь глубок, что скрывает лицо. И веер-маска дополняет образ.
И постукивал пальцем по столешнице. Звук получался глухим, раздражающим.
И еще одна бомба в попытке уничтожить груз… не вяжется. Ущерб будет, но не такой, чтобы из-за него рисковать. Создать заряд не так просто, а потратить его… на что?
Он молчал, лежа на серой оттоманке, вытянув ноги, глядя исключительно на острые носы ботинок. И отказывался от еды. Приступы длились несколько дней кряду, но в конце концов Брокк находил в себе силы подняться.