Надо будет масла принести, смазать. И Войтеху спасибо сказать, пусть бы он не о Таннис, но о товаре заботился.
Таннис помнила ту поездку за город. И пустырь. И крохотную совсем колбу с алым лепестком внутри. Собственное недоверие, неужели вот эта искорка способна что-то разрушить? Ворчание Патрика, которому хотелось разглядеть ее поближе. Злой голос Грента.
— И теперь ты думаешь, что тот человек убил Ригера.
Кейрен нащупал флягу, в которой уже был не ром — вода. И когда Таннис все же решилась сунуть руку меж прутьев, крепко сжал запястье. Отвернув крышку зубами, плеснул водой на белый рубец ожога.
Снова злится. Она забавная. Диковатая и… живая. Не прячет эмоции за маской приличий. Не притворяется кем-то иным, но…
Патрик, увлеченно перебиравший шестеренки — под неловкими его пальцами рождался новый удивительный механизм — ничего не заметил. Он мурлыкал, и гортанные эти звуки уговаривали железо слушаться. И ведь слушалось.