…Войтех наверняка запретил бы с ним связываться.
— Пожалуйста, — она коснулась его. — Отпусти.
У Таннис когда-то тоже получилось. Ох и выпорола же ее мамаша! Зато Таннис до сих пор помнит и скользкие шатающиеся камни под руками, и страх, когда пальцы того и гляди соскользнут, землю, которая казалась такой далекой, пацанов, что свистели и кричали, подбадривая. А главное — вершину и ветер с реки, седой туман, растянувшийся вдоль берега этаким покрывалом, холод и жар. Ощущение небывалой, неодолимой высоты… разве может быть в жизни что-то лучше?
И потолок с тяжелым колесом хрустальной люстры.
— Думаете, не я ли бомбу заложил? — поинтересовался Олаф.
— Наш мальчик многое может себе позволить, — человек провел по ковру носком ботинка, оставляя глубокий след на ворсе.