— И не стесняйся в тратах. В конце концов, ты моя жена.
Кэри больше не плачет, она сидит, закинув ногу за ногу, и по стопе стекает кровь, красные капли скатываются на песок и в него же уходят. Чистый такой… желтоватый, темный у самой кромки воды. И стекло на солнце сияет ярче алмазов. Кто и когда оставил его?
— Доброе утро, леди, — Кэри застегивала пуговки на лифе. Пуговок было ровным счетом шестьдесят четыре, крохотных, обтянутых серым скользким шелком. И каждая не спешила попасть в петлю. — Погода сегодня отвратительная. Неправда ли? Ах, неправда… солнце…
Она говорила, что в Нижний город редко заглядывает солнце.
…и вот эти формулы Брокк видел где-то, но не помнит… надо проверить. И перепроверить… что-то явно фундаментальное, но что-именно…
И не с пустыми руками. Правда, в данный момент руки эти были целы единственно благодаря свету старой лампы. И когда масло закончится, Кейрен начнет замерзать всерьез.