В последующие годы курс английских бумаг плавно следовал за вестями с полей сражений. Победил Нельсон при Абукире и курс поднимался, профукал Неаполь – и курс падал. Напал славный адмирал на мирный Копенгаген, вынудил датчан отказаться от нейтрального союза с Российской империей – котировки взмывали вверх, захватил Первый Консул Ганновер – и цены летели вниз.
– Не обращайте внимания, – отмахнулся я. – Прошу вас, господа, пройти за мной в дом.
– Больше двухсот? Я… я бы даже просто столько придумать и перечислить не смог.
– Армагеддон, отступление по всем фронтам и сдача позиций, – сказал я.
Мне была удивительна и непонятна его радость, сквозившая в словах.
– Нет! Послушай меня! В Европе обсуждается идея экю или евро, здесь – идея панамериканской валюты. Ерунда вся в том, что все предполагаемые валюты по умолчанию будут ставиться в зависимость от доллара или от доли участия в МВФ, неважно. Суть в том, что рулевым при любом раскладе остается Америка, благослови ее Господь! А мне этого совсем не нужно. Если ты держишь свой кошелек в чужой валюте – будь готов к тому, что однажды он окажется пуст. Мы с тобой выпустим на рынок первые полностью частные деньги, обеспеченные нашими физическими активами! Твоим и карнауховским золотом, заводами и электростанциями, моими корпорациями, акциями, землей! Мы все просчитали! Сейчас я расскажу подробнее.