– Если под «досадным недоразумением» вы имели в виду майора, то не стоит извинений, капитан, – тихо произнес Холмс, следуя по лестнице за нашим провожатым.
– Это Америка, сэр! Какая трубка? Вы закуриваете сигару, ароматную «Партагас»…
– Ну конечно! – в волнении я, забыв о приличиях, звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Я еще тогда не был уверен, что правильно расслышал название города. Не Хартфорд, а Харьков! Вот только как туда занесло малютку Дженни? Учитывая информацию о Годрикс-Холлоу…
Наступление марсиан замедлилось. Треножники рассредоточились цепью, но пока они маневрировали, еще один из колоссов наступил на мину и застыл, покосившись. Но боевая рубка уцелела; искалеченная машина представляла серьезную опасность. Вокруг рвались снаряды, но артиллеристы второпях не могли взять точный прицел. Над колпаком взметнулись блестящие щупальцы. Я увидел, что они держат трубу, стреляющую снарядами с черным газом, и похолодел. От черного газа нет спасения! Он убивает все живое в радиусе полумили!
Много позже, просматривая свои записи, сделанные в Молдоне в безумном июне тысяча девятисотого года, я ловил себя на знакомом чувстве. Моя память двоилась. Взгляд скользил по неровным строчкам, набросанным впопыхах на пожелтевших от времени листках блокнота, и я видел стену огня, встающую навстречу марсианским треножникам, девочку Дженни и призраков на руинах, профессора Ван Хелзинга и графа Орлока, мантии на мертвых Лиггинсах, островерхие шляпы убийц. Но едва я обращался к личным воспоминаниям, не подпирая их костылями записок, как передо мной вставали совершенно иные картины.
– Не надо! – вскинула голову Дженни. – Не надо на меня смотреть.