– А ничего так… вполне, вполне. Василий твой командовал толково, поправлять не пришлось. И стреляли метко, – Арсений на несколько секунд задумался, покивал каким-то своим мыслям и продолжил: – Ругать, одним словом, считай, не за что. Суетились, конечно, ну и осмотрительности не хватало… молодые, горячие. Но так ничего, выучка видна.
– И где ж твоя ладья? – Мишка сам удивился тому, как миролюбиво звучит его голос. – Куда пропускать-то?
Да что же такое там затевается, что все четыре бабы так за вас взялись, черт побери?!»
Разговор становился все занятнее и занятнее. Нечто подобное Ратникову довелось наблюдать в ТОЙ жизни лишь однажды: слишком уж высокий уровень особиста нужен, чтобы из объекта обработки сделать своего если не доброжелателя, то лично заинтересованного союзника. И не сказал он вроде ничего такого, до чего и самому додуматься нельзя, и своих каких-то таинств не раскрыл, и пользу Мишке принес, разгрузив голову от лишних размышлений. Для Мишки Лисовина, пожалуй, этого бы вполне хватило, дабы зачислить собеседника если не в безусловные друзья, то уж в полезные и приятные собеседники точно. Но вот для Ратникова… Прошлый опыт не позволял.
– Воевода Погорынский боярин Кирилл Лисовин, посадник княжий боярин Федор, иеромонах Туровской епархии Илларион, богемская графиня Палий… Люди все уважаемые в искусстве вежества, а также в куртуазных правилах весьма искушенные!
– Плевать! Раз убитых выносят, значит, опасности уже нет. Давай, давай, быстро! Бабу эту тащите, сама идти не может, нянек с детьми гоните, не жалейте!