— Не знаю. — Бармен пожал плечами. — Можно и в парке, но, я думаю, стоит сразу идти на кладбище. Он, понимаете ли, неравнодушен…
— Видишь, Марточка, ты пустое место даже для таких, как наш новый родственник. — Анастасия неспешно облизнула пурпурные губы, и Марта удивилась, что язык у нее самый обыкновенный, а не по-змеиному раздвоенный. По ядовитости Анастасия даст фору самой опасной гадюке. По ядовитости и коварству…
Опасная! Это сейчас беспомощная и соблазнительная, а в здравом уме и при ясной памяти та еще фурия. Но до чего ж любопытно узнать, каково оно… со смертельно опасной фурией. Русская рулетка…
— Я не издевался. — Крысолов правильно понял ее молчание. — Я хотел убедиться.
— Очередь бы выстроилась, чтобы сплясать. — Анастасия обвела задумчивым взглядом комнату Марты, добавила: — Вот младшенькая наша тоже, наверное, не отказалась бы. Ты ж ей много хорошего сделал, что в детстве, что сейчас.
…Молоток едва не выпадает из слабеющих рук, и глаза уже почти ничего не видят. Еще чуть-чуть, последнее усилие… Стенка тайника, та самая, отделяющая мертвую Лалу от мира живых, хрустит, как мартовский лед, из разверзшейся раны веет холодом. Может, именно этот холод почувствовала Ната? Неважно… уже неважно… Главное он сделал — распахнул перед Мельпоменой дверь, которая годами была заперта… Теперь павильон полностью в ее власти. Павильон и все, кто отважится переступить его порог. Рано или поздно она доберется до Наты. Она до всех доберется…