— Может, очень даже не зря. Ничего нельзя знать наверняка…
— Это? — Мужик пнул носком сапога черный комочек, и жалобный щенячий визг потонул в грозном вое Альмы. — Так это захребетник! Гульнула, падла, — он погрозил кулаком собаке, — а зачем мне лишний рот? Вот я его сейчас…
— Конечно, Ната, проходи! И спасибо за чай, а я ведь и в самом деле сильно проголодался.
Она была здесь, но не могла ответить… Она лежала скрючившись у дальней стены погреба. На ее длинных ресницах белел иней, а бледная кожа казалась хрустальной. Теперь девушка, как никогда раньше, была похожа на Снежную королеву. Спящую… или мертвую.
В тот вечер они напились. Арсений провел ревизию своих алкогольных запасов, и дело не ограничилось одной лишь бутылкой коньяка. Впрочем, напились — это громко сказано. Сшибить с ног Лысого было сложно даже куда более внушительной дозой, а Арсений после комы не пьянел вовсе. Но, как бы то ни было, а репетиция удалась на славу, даже в Мартиных глазах на время растаял лед. Она ушла спать первой. Следом отправился в комнату для гостей Лысый. Арсению не спалось.
Савва зашел в спальню жены в полночь под тихий бой настенных часов. Мертвая Лала лежала, скрючившись, на полу. Смерть не была к ней милосердна, не сохранила и малой толики ее порочной красоты. Как хорошо, что статуя уже готова! Ему не придется вспоминать это искаженное агонией лицо, ему будет достаточно посмотреть на надменно-невозмутимое лицо каменной Мельпомены.