Костер взорвался снопом искр, и окружающий мир потонул в нестерпимом сиянии…
Ната заговорила не сразу, выждала, когда хлопнет дверь библиотеки.
Августовская ночь наступила быстро. Закатное солнце позолотило крыши домов и нырнуло в переулок, а Савва продолжал стоять у распахнутого настежь окошка, не обращая внимания ни на наползающую от реки сырость, ни на тонкий писк озверевших комаров. Он ждал, когда Фортуна снова явит ему свое расположение.
Ранение оказалось нестрашным. Легкая контузия, ушибы, ссадины и кровавый росчерк на щеке. Последнее расстроило девушку больше всего, как будто это имело какое-то значение! Ее звали Софьей. Она так и представилась — не банальной Соней, не легкомысленной Сонечкой, а царственной Софьей. Но это было совсем неважно, потому что у Саввы было приготовлено для нее новое имя.
Теперь они рычали в унисон: Арсений от боли, а борющийся за его жизнь Грим от напряжения. Марта тоже боролась: из последних сил, уже почти теряя сознание, она думала только о том, чтобы не разжать пальцы.
— Я вообще-то тоже. — Арсений виновато улыбнулся. — Я даже нот не знаю.