Последнее прикосновение к остывающей щеке — запоздалая ласка и запоздалая благодарность. Он знает, как исправить свою ошибку, как вымолить прощение у мертвой музы.
Из-за непролитых слез лицо бабушки плыло, меняло очертания, становилось чужим и незнакомым, а стоило закрыть глаза, перед внутренним взором появлялось другое, залитое кровью, изрезанное осколками стекла лицо парня, которого она покалечила или убила.
— Спасибо! — Лысый прижал ладонь к сердцу, поклонился Селене. Он не паясничал, перед этой замечательной девушкой он был готов упасть на колени, потому что никто не сделал для Арсения больше, чем она.
— А ты сошла с ума? — поинтересовался он, доставая из футляра флейту.
У него сегодня славный вечер, все хотят с ним поговорить.
— Зинаида! — Ната хлопнула ладонью по столу с такой силой, что серебряная ложечка на тончайшем фарфоровом блюдце тихо звякнула. — Зинаида, ты домработница или нянька моя? — спросила она уже спокойнее.