— Мельпомена. Предпоследняя жена Саввы Стрельникова. — Голос Марты был теперь еле слышен. Арсений отдернул руку, выпрямился. — Все думали, что она сбежала с любовником, а она не сбежала, она здесь. Он замуровал ее в колонну. Тайник лучше делать в месте, которое все обходят стороной. Вот в таком месте…
— Что? — Марта тревожно заглядывала ему в глаза, сжимала руку сильно, до боли.
Нет, он не боялся! Разве может творец бояться собственного создания?! Но что-то ворочалось в груди беспокойное и недоброе, что-то не давало до конца отдаться искусству, сжимало сердце, перехватывало горло. И сны его больше не были безмятежными и радостными. Мертвая Лала каждую ночь присаживалась на край широкого супружеского ложа, долго и пристально всматривалась в лицо спящей Наты, хмурилась, кривила губы в недоброй улыбке, а на рассвете, прежде чем раствориться в тумане, касалась лба Саввы холодным прощальным поцелуем. А Ната вскидывалась с испуганным криком, в насквозь промокшей ночной сорочке, беспокойно отталкивала руки Саввы и не могла вспомнить, что ей снилось.
Пес сидел возле еще одной тоже запертой, но на сей раз куда более внушительной железной двери. На стене рядом с ней подмигивал тревожным красным светом дисплей с тремя рядами кнопок. Если верить цифрам на дисплее, там, за дверью, была сильно минусовая температура. Холодильник? Или даже морозильник?
— Настька правду про тебя говорила! — Верочка мстительно улыбнулась. — Ты на всю голову больной.
— Марта. — Его рукопожатие было сильным, точно здоровался он не с девушкой, а с мужиком. — Не местная жительница.