Налетевший ветер взметнул вверх волосы Марты, теперь они колыхались над ее головой полыхающей золотом и багрянцем короной. Зрелище было завораживающим, почти гипнотическим.
Савва давно не посещал театр. Театр напоминал ему об Анне, и в воспоминаниях этих было слишком много отравляющей душу горечи. Но тот выход в театр являлся частью обязательной программы, и Савва скрепя сердце согласился…
Поудобнее перехватив озябшими пальцами бутылку, Марта сбила горлышко о край ступеньки.
— А уж я как рада, — буркнула Марта себе под нос.
— А я, стало быть, тот, кто видит призраков? Может, не я один его вижу? — спросил он с тайной надеждой в голосе. — Может, это не я особенный, а он нетипичный призрак?
— Это родовой перстень семьи Георгиане. Очень древняя и очень особенная вещь. — Лала надела перстень на безымянный палец Саввы. Было в этом жесте нечто интимное и собственническое одновременно. — Особенная вещь для особенного мужчины. — Черные глаза хищно блеснули из-под густых ресниц. — Мой дед прожил до ста лет, мой отец наверняка перешагнул бы столетний рубеж, если бы его… — Лала запнулась. — Если бы его не репрессировали. Они говорили, что камень излучает свет. Вы видите свет, Савва?