— Это я. — Темнота сначала сгустилась, а потом превратилась в тонкую женскую фигуру. Марта!
Арсений снял очки, посмотрел на наследников другим, уже профессиональным взглядом. Посмотрел и мысленно чертыхнулся: у каждого из них имелась метка. Дымно-серый нимб вплетался в ауру каждого. Как у Марты… Может, это что-то наследственное, какая-то генетическая особенность? Он бы поверил во что угодно, даже в генетическую детерминированность цвета ауры, если бы не одно «но»… Марта не была им родной по крови, сводная сестра, не более того. Значит, причина в чем-то другом, и найти эту причину — одна из его первостепенных задач. Уж больно тревожное чувство вызывают в нем эти метки…
Тряпичная роза, поблекшая от времени, утратившая краски, но все же узнаваемая. Хрупкая девушка, почти девочка, кутается в тонкое пальтишко, а в черных волосах полыхает алая роза — обрывочное, но такое яркое видение… Гранатовый браслет, синяя шаль, серебряный гребень, атласная лента, нитка жемчуга, хрустальный флакон, серебряный портсигар… Портсигар он уже видел. Затейливая, запоминающаяся вещица в изящных пальцах Наты. Что она делает среди этих странных, но необъяснимо притягательных безделушек? Восемь безделушек, восемь муз, восемь мертвых жен Саввы Стрельникова…
Отвечать не обязательно, достаточно кивка головы. Они обе уже привыкли к такому общению, они уже почти забыли, как было раньше. Так проще и безболезненнее.
— Давно не виделись. — Арсений улыбнулся, но сердце уже чувствовало недоброе. — Что случилось?
— У него такая работа, Марта. — Селена покачала головой. — Ему все время грозит опасность, но, если возможно, мне бы хотелось, чтобы эта опасность была сведена к минимуму.