Дверь квартиры была приоткрыта. Я толкнул ее. Передо мной стояла Елена.
Я пошел вдоль вала, пересек небольшую площадь, миновал церковь Сердца Иисусова и взобрался чуть повыше. За рекой виднелись крыши домов и башни города. Купол кафедрального собора в стиле барокко слабо светился в тревожном мерцании заката. Мне был знаком этот вид, размноженный на тысячах почтовых открыток. Мне был знаком и запах воды, и аромат липовой аллеи, что шла рядом.
— У нас тоже были годы борьбы, — сказал он. — Хайль Гитлер! Великий человек, как и наш каудильо.
— Постой здесь, — сказал я Элен и указал на стеклянную витрину магазина, где были разложены принадлежности для рыбной ловли.
— С таможенным досмотром покончено? — спросил кельнер, переставляя бутылку ко мне на стол.
— Ну так продай его, и останемся здесь. Я так хочу.