– Просто это кажется маловероятным, – заметил Джон Пол измученным голосом. – Разве нет? Столько лет спустя.
– Только представь, мам, – продолжала Эстер, – если бы мы, дети, навещали бабушку в Западном Берлине на тех выходных, когда появилась стена, а вы с папой застряли в Восточном Берлине. Вам бы пришлось сказать нам: «Оставайтесь у бабушки, дети! Не возвращайтесь! Ради вашей свободы!»
– Ну, Тесс, – выдохнула Фелисити, – это… я даже не знаю. – Она огляделась по сторонам в поисках вдохновения и вновь повернулась к Тесс. – Три дня назад ты заявила, что не допустишь, чтобы Лиам рос при разведенных родителях. Сказала, что хочешь вернуть себе мужа. Ты добилась того, чтобы я почувствовала себя последней дрянью. А теперь говоришь мне, что сразу же закрутила роман с бывшим, в то время как мы с Уиллом даже ни разу не… Боже! – Она врезала кулаком по кровати, вся раскрасневшаяся, с пылающими гневом глазами.
Как минимум три картонки потеряли крышки и рассыпали содержимое, образовав небольшой бумажный оползень. Вот именно поэтому обувные коробки и не были такой уж блестящей идеей.
От потрясения у нее перехватило дыхание. Она рухнула в черное кожаное кресло.
– Теперь Берлинская стена, да? – уточнил Джон Пол.