– Я сказала, ему было тридцать, – повторила Эстер. – Человеку, который погиб.
– Хорошо, – заключила она. – Я не возражаю. Обычно я приезжаю туда очень рано, около шести утра, но Джейкоб сейчас поднимается с рассветом, ведь так?
По какой-то причине ей нужно было это сказать.
Так просто оказалось быть жертвой. Обвиняющие слова с восхитительной, неудержимой легкостью срывались с языка.
Он вздохнул и осторожно пристроил синее яйцо на угол подоконника, куда Лиам мог бы дотянуться, только встав на цыпочки.
– Я свяжусь с тобой позже, – сказал он и повесил трубку.