Но слезы в ванной! О чем бы ему плакать? Сейчас все было хорошо.
Отец Джо взялся за края аналоя, торжественно взирая на горсточку скорбящих. Хотя, вот если честно, скорбел ли по сестре Урсуле вообще хоть кто-нибудь в этой церкви? На миг священник вроде бы встретился взглядом с Сесилией, как будто искал одобрения. Сесилия кивнула и чуть заметно улыбнулась ему, давая понять, что он отлично справляется.
– Все потому, что она стала такой хорошенькой? Фелисити? Дело в этом?
Утром Сесилия заметила, что ее собственные глаза покраснели. Когда человека душат, в глазах ведь тоже лопаются капилляры? И откуда она это знает? Она содрогнулась.
– Это так похоже на Джейни. «Всего лишь дурацкая маршировка». Знаете что? Мне кажется, я это помню. Как все дети повалились на землю. Мы с Марлой животики надорвали.
Если что-либо дарило ему слишком много удовольствия – удовольствия, предназначенного исключительно для него, – он отказывался от этого. Вот почему он бросил греблю. Ему понравилось, и он был вынужден перестать, ведь Джейни никогда уже не сможет грести. Он продал любимую машину, «альфа-ромео», потому что Джейни никогда уже не сможет водить автомобиль.