Разумеется, Сесилия всегда и стремилась именно к заурядности. «Вот такая я, типичная мама из пригорода», – порой ловила она себя на мысли, как если бы ее обвиняли в стремлении стать кем-то иным, более значительным.
– Да, вижу, тут есть о чем подумать, – язвительно заметила Рейчел.
– Ты дрожишь! – заметила Махалия. – Ветер сегодня просто ледяной.
«Я в порядке», – собралась ответить Сесилия, рассердившись за то, что он вновь обрушил на ее сознание реальный мир.
Может ли один поступок навсегда определить, кто ты есть? Может ли одно злодеяние в подростковом возрасте списать двадцать лет брака, счастливого брака, и то, что двадцать лет он был хорошим мужем и отцом? Совершив убийство, ты становишься убийцей – вот как это работает для других. Для посторонних, для людей, о которых ты читаешь в газетах. В этом Сесилия была уверена, но применимы ли к Джону Полу правила других? И если да, то почему?
– Вы говорите, это был не Коннор, – подвела она итог. – Вы точно знаете, что это был не Коннор? И он не имеет к этому никакого отношения?