Тесс перекатилась на живот и вжалась лицом в подушку. Неважно, что она теперь думает о Фелисити. Ей нужно думать о Лиаме. «А как насчет меня? – упорно вопрошала она в десять лет, когда родители разошлись. – Разве меня никто не спросит?» Она считала себя центром их мира, но вдруг выяснила, что не имеет даже права голоса.
После этого мыслей больше не было, только беспомощная, мечущаяся паника.
– Мы и не обязаны ходить! – Уилл вскинул руки. – Мне неважно, ходим мы или нет.
Она чувствовала себя задерганной и перегруженной впечатлениями. Провожать ребенка в школу здесь оказалось не легче, чем в Мельбурне: совершенно особый вид ада для человека вроде нее. Люди, повсюду люди.
– Господи боже! – Мама с шумом захлопнула книгу.
Она внезапно и необъяснимо разозлилась на все это семейство.