Сам Хексенхаммер с четырьмя своими «боевыми телками» (девками, одетыми в нечто «крутое» из черной кожи) устроился в самом живописном углу самого уютного бара. А майор Турофф был усажен в противоположном углу этого бара, чтоб был на виду.
Полковник-министр усмехнулся и артистично развел своими огромными лапищами.
— Я не виноват, меня спровоцировали, — ровным голосом объявил Турофф.
— Известно про одного. И по психотипу он реально одиночка. Поэт-проповедник.
— И как ты относишься к идее национальной независимости Эльзаса? — спросила Лоис.
Между тем, спор протестантов и католиков был дополнительно разожжен откуда-то взявшимся чехом, который припомнил католикам вероломное сожжение Яна Гуса, а в следующем раунде некий доброхот, французский гуманист назвал всех «братьями», и призвал «успокоиться и не доводить дело до сетевой Варфоломеевской ночи». Весьма кстати упомянутая Варфоломеевская ночь вызвала на конференции «четкий холивар» (иначе говоря, цель элитного троллинга была достигнута – высший балл засчитан).