Я попытался разобраться, что же мне теперь делать. Было очевидно, что появление 56-летнего фюрера в рейхсканцелярии или хотя бы в фюрербункере наверняка вызовет недоверие, даже точно вызовет. Надо потянуть время и проанализировать мои возможности. Надо найти пристанище. Я с болью осознал, что у меня в карманах нет ни единого пфеннига. На миг нахлынуло неприятное воспомнинание о жизни в мужском общежитии в 1909 году. Безусловно, то был необходимый период, когда сложились мои идеи, какие мне не смогли бы преподать ни в одном университете мира, и все же то было время нужды, которой я отнюдь не наслаждался. Мрачные месяцы пролетели в моей голове: презрение окружающих, пренебрежение, неуверенность, тревоги о насущном, сухой хлеб. Погруженный в свои мысли, я рассеянно откусил странный батончик у меня в руке. Он оказался на удивление сладким. Я внимательно поглядел на продукт.