Разумеется, ни один человек в здравом рассудке не станет за месяцы или годы вперед планировать столь маловажную вещь, как посещение народного праздника. Поэтому, как я узнал, в утренние и дневные часы туда устремляются несолидные немцы и иностранцы да туристы, привлеченные аурой знаменитого торжества и желающие уже в полдень превратить свой день в вечер. В это время, в один голос сказали мне и дама Беллини, и господин Зензенбринк, ни в коем случае нельзя там появляться, потому что появление в эти часы говорит о малозначительности личности. А вечера принадлежат тоже не местному населению, а концернам всевозможных отраслей промышленности. Практически любая более или менее известная фирма почитала своим долгом организовать для прессы или для гостей так называемое “посещение Луга”. Однако отдельные органы прессы из-за недовольства праздниками компаний и присутствующими там людьми решились скроить “посещение Луга” по своей мерке, и мне показалось, что это весьма умный подход, несколько в духе Геббельса. Меня заверили, что некоторые из этих собраний со временем сравнялись по значению с венскими оперными балами. Мероприятие данного журнала было именно столь высокого уровня. Мое согласие оказалось чрезвычайно удачным с точки зрения пропаганды ходом, поскольку сразу несколько бульварных газет, вспомнив о моем пренебрежении праздником в прошлые года, вышли с заголовками на первой странице: “Гитлер впервые посетит Луг Терезы”. При виде столь слаженной работы я не без удовольствия подумал, что надобность в “Народном наблюдателе” все дальше отходит на задний план.
И все же в этот час мы вспомним о жертвах, отдавших кровь нашему делу…
– Очень хорошо, – вновь похвалил я его, но сразу же переспросил: – А если завтра объявится Сталин?
Хотя, глядя на новейшие цифры, я не мог понять, зачем нам теперь-то потребна Англия – сей немощный остров уже никак не являлся мировой державой. Ну ладно, не обязательно отвечать сразу на все вопросы. Тем временем близился крайний срок для радикальных мер. И потому я пришел в ужас от состояния, в котором находились так называемые национальные силы этой страны.
Не время было отвлекаться на его назойливую веселость. Я все лучше понимал свое положение. Если это не сон – а для сна все продолжалось чересчур долго, – то я действительно нахожусь в 2011 году. Стало быть, я попал в совершенно новый мир, а значит, наоборот, и сам стал для данного мира новым элементом. Если этот мир хотя бы отчасти функционирует по законам логики, то предполагается, что мне сейчас 122 года или же, и это более вероятно, что я давным-давно мертв.